О новых очертаниях глобализации в Индо-Тихоокеанском регионе
|
Заместитель директора Экспертно-аналитического центра Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) Дмитрий Шелест. |
Очевидно, что глобальные процессы, получившие максимальное ускорение в 1990-х годах, были остановлены не только и не столько распространением коронавирусной инфекции. Доминирующая неолиберальная парадигма уже во втором десятилетии XXI века исчерпала себя и во многом стала объектом критики даже со стороны адептов миропорядка времен распада советской системы.
76-я сессия Генеральной Ассамблеи Организации объединенных наций (ООН), проходившая в сентябре 2021 года, стала попыткой зафиксировать перемены мировой системы при сохранении функций международных институтов прошлого века. Некоторые обозначенные проблемы: следования целям устойчивого развития; вопросы глобализации; социальное факторы, куда следует отнести и борьбу с бедностью, и улучшение положения женщин. В цивилизационном масштабе поднимались вопросы мира и международной безопасности. Генеральный секретарь организации Антониу Гутерриш добавил к этому и кризис управления в мире, который знаменует дальнейшую перестройку мировой системы.
Генассамблея ООН
В этом ключе и предлагаю рассматривать трансформацию карты Тихоокеанского региона. При этом следует сделать оговорку: речь, прежде всего, идет о Восточной Азии как генераторе социальных, экономических и политических процессов. Очевидно, что на сегодняшний день термин «Азиатско-тихоокеанский регион» (АТР) имеет слишком обширное толкование и достаточно аморфен. Продвигающееся ему на смену словосочетание «Индо-Тихоокеанский регион» (ИТР) значимо только в ракурсе сочетания восточноазиатской составляющей и Южной части Евразии, где Малаккский пролив соединяет Индийский и Тихий океаны. Таким образом, Восточную Азию предлагается рассматривать как наподобие основы детской пирамидка, на которую надеваются последующие составляющие. В нашем случае упомянутый субрегион становится точкой притяжения и координационным центром всех основных процессов Тихоокеанского региона и части бассейна Индийского океана.
Индо-Тихоокеанский регион
Выступление на Генассамблее ООН Президента США Джозефа Байдена о начале новой холодной войны, которую Вашингтон «не хочет» начинать, вполне уместно сопоставить с совместным заявлением главы Белого Дома и Премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона о противодействии развитию человечества со стороны России и Китая, которые прозвучали почти одновременно. Очевидно, что это попытка придать мировому развитию не столько новую конфигурацию, сколько усилие по сохранению status quo. И после таких утверждений дальнейшие слова Джозефа Байдена о необходимости запуска новой глобализации уже понимаются как готовность перекраивать мировую структуру по старым лекалам и напоминают рецепты из Фултонской речи Уинстона Черчилля от 1946 года.
Джозеф Байден на 76-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН
В этом же контексте стоит воспринимать такие блоки и соглашения типа Quad (Австралия, Индия, США и Япония) или AUKUS (Австралия, Великобритания и Соединенные Штаты). Вся риторика представителей этих квазиобразований насыщена туманными рассуждениями о гуманистических целях и ценностях. Однако за подобными излияниями в лучших традициях «тумана войны» из древнекитайского трактата Сунь Цзы, скрывается железный кулак одной из трех мощнейших армий мира и тех, кто готов двигаться в фарватере неоколониалистской идеологии. И, опять же возвращаясь к старым лекалам, стоит вспомнить неудавшийся опыт милитаристских блоков в АТР типа АНЗЮС или СЕАТО, которые действовали в 50-е, 70-е года XX века и бесславно почили в политическом небытие.
Соответственно, многие авторы, давая традиционные оценки геополитической трансформации АТР или его новой конфигурации ― ИТР, как правило, начинают дискуссию о соперничестве в военно-политической сфере. Однако стоит задаться вопросом: насколько первичны военные стратегии по отношению к иным цивилизационным аспектам? Ответ прост. Несмотря на всю конфликтогенность, возможности построения нового геостратегического пространства на основе мирных решений в сфере международного сотрудничества не менее очевидны, чем попытки запустить в этом регионе новую гонку вооружений или создавать военные блоки.
Говоря о Восточной Азии, предлагаю принимать модель, включающую в себя как государства Северо-Восточной Азии (СВА) и Дальний Восток России, так и страны Юго-Восточной Азии (ЮВА). СВА (если мы включаем Россию как единый политико-экономический субъект) сегодня это население 1,788 млрд человек и общий ВВП порядка 33,668 трлн долларов США. Соответственно в ЮВА население составляет порядка 655 млн человек и ВВП 3,115 трлн долларов. Что суммарно уже составляет 2,443 млрд жителей всей Восточной Азии и ВВП региона в 36,783 трлн долларов. Цифры впечатляют! Столь значимая составляющая мирового сообщества может рассматриваться как отдельная экономическая подсистема всей мировой экономики. Используя терминологию Фернана Броделя, уместно говорить и о мир-экономике под названием Восточная Азия.
В свою очередь государства Индийского океана, продолжающие эту последовательность, прежде всего Индия (численность населения более 1,38 млрд человек, ВВП более 2,623 трлн долларов США), а также Бангладеш (население 172 млн человек и ВВП 869 млрд американских долларов) становятся элементами, которые завершают образование мета-структуры, более значимой, чем отдельные азиатские регионы. Вместе с тем подобные очертания вполне вписываются в карту новой реальности, что не противоречит существованию в этих рамках менее обширных территорий. Индия становится отдельной структурой системы, которая уже объединяет Ближний Восток и Восточную Азию и с другой стороны пространственный коридор до Западного побережья Соединенных Штатов. Таким образом, с определенной долей иронии мы можем рассматривать описанное образование как «расширенную Восточную Азию» или, наоборот, как «концентрированный Индо-Тихоокеанский регион».
Естественно, что растущие объемы региональных экономик, так или иначе, оформлялись в объединения, направленные, как правило, на снижение уровня налогообложения, упрощения логистической инфраструктуры и унификации законодательства в области внешней торговли. Так появились АСЕАН (Association of South East Asian Nations) и АПЕК (Asia-Pacific Economic Cooperation). Уже после образования АСЕАН к упомянутой ассоциации в рамках дополнительных соглашений стали присоединяться государства Северо-Восточной Азии, Индия, Австралия и Новая Зеландия, а также Россия. Помимо упомянутых структур позднее родилось Транс-Тихоокеанское стратегическое соглашение по экономике с участием США. Был дан старт к переговорам о создании Зоны свободной торговли для АТР и другим инициативам в сфере экономической интеграции.
Следует отметить, что интеграционные процессы в Тихоокеанском бассейне с самого начала носили не только экономический или военный характер. В 1947 году при ООН была организована Экономическая и социальная комиссия для Азии и Тихого океана, которая рассматривала вопросы, связанные с формированием инфраструктуры и запуском иных социальных проектов, направленных на обеспечение качества жизни.
За истекший со времени окончания Второй мировой войны период стало ясно, что развитие Индо-Тихоокеанского региона в описанных границах невозможно только в рамках экстенсивного развития экономики. Необходимость социальных проектов от борьбы с бедностью до развития образования с каждым годом становилось все очевидней. Не менее очевидным становилось и то, что продолжающаяся милитаризация АТР также не способствует устойчивому развитию государств региона.
Таким образом, эволюция регионального сотрудничества должна обрести новые очертания. Если мы говорим об экономической составляющей, то она не должна рассматриваться как линейное увеличение макропоказателей и интенсивное развитие производственной сферы. Прежде всего, речь идет если и не об экономическом равенстве, то, по крайней мере, о минимальном обеспечении населения достойными условиями жизни. А подобное не может достигаться только экономическим ростом, необходимо сокращение экономического неравенства.
Далее. Экстенсивное развитие уже привело к огромным проблемам в сфере экологии. Многие густонаселенные территории и промышленные центры по умолчанию являются зонами экологического бедствия. Говорить о том, что в этом виноваты государства ИТР абсолютно неверно. Весь колониальный период, а затем и с начала современного этапа глобализации с конца 1980-х годов в Индию и Восточную Азию выносились устаревшие и вредные производства. А вопрос о том, чтобы странам так называемого ядра поделиться современными технологиями в сфере природопользования со странами периферии даже и не звучал вплоть до начала текущего столетия. Поэтому не стоит удивляться гигантским объемам сжигания угля Индией (более 53% от генерации всей энергии) и КНР (более 56%), за который нещадно критикуют эти государства. Опять же все вопросы защиты окружающей среды в бассейнах Индийского и Тихого океанов фактически можно свести к проблемам экономического и технологического равенства.
Угольный карьер в Индии
Еще одна сторона — это доступ к образованию. И если школьное обучение даже в наименее развитых странах имело поступательное развитие, то про доступность высшего образования нельзя сказать то же самое. Так, в Китае, Республике Корея, России, Японии университетская сфера охватывает достаточно широкие слои молодежи. Вьетнам и Индонезия на сегодняшний день энергично двигаются в этом направлении. Однако в целом еще рано утверждать, что равный доступ к высшему образования действует как основополагающий принцип. Такие организации как «Региональный центр развития высшего образования в странах Юго-Восточной Азии», «Сеть университетов стран АСЕАН», «Университетская мобильность в странах АТР» «Ассоциация университетов Азиатско-Тихоокеанского региона» (из российских университетов входит ДВФУ), равно как и другие структуры, многое делают в этом направлении, но на уровне ИТР дальнейшее взаимодействие и интеграция находятся только в своём начале.
Встреча ректоров Ассоциации университетов Азиатско-Тихоокеанского региона, 2019
Кроме описываемых направлений трансформации мегарегиона следует обсуждать и принимать решения по вопросам доступности к медицинской помощи, свободе перемещения, религиозного и этнического равноправия и иным проблемам, общественного и социального характера.
Соответственно, возвращаясь к началу статьи, отмечу: цели развития Индо-Тихоокеанского региона в глобальном мире должны иметь социальную и, более того, гуманистическую направленность. Подобный тезис конечно не нов. Еще в 2004 году Всемирной комиссией по социальным аспектам глобализации при ООН был предложен термин «справедливая глобализация». Возможно, с тех пор справедливости и в мире, и в регионе не стало намного больше, но очевидно, что сотрудничество Индии, государств Восточной Азии, включая и Россию, для достижения позитивного устойчивого развития должно опираться на гуманитарные и социальные аспекты глобальной трансформации.
Описывая возможное состояние будущего Индо-Тихоокеанского региона, следует упомянуть и гипотезу, выдвинутую главным специалистом Экспертно-аналитического центра ДВФУ Виталием Савенковым в 2018 году, о возможности образования «Тихоокеанской ООН». То есть создание одновременно и глобальной, и региональной организации, нацеленной на устойчивое развитие описанного мегарегиона. В упомянутом контексте речь как раз и идет не столько об аспектах военно-технического сотрудничества и противостояния, сколько о перспективах общечеловеческого развития, к которым не стоит относить агрессивные военные приготовления. Таким образом любые переговорные процессы следует изначально ориентировать на решение задач интенсивного экономического развития, сохранения окружающей среды, развитие и сбережение народонаселения. В этом случае разрешение спорные вопросов типа приграничных, этнических, религиозных и прочих конфликтов, вынужденно будет ориентировано на гуманистическую составляющую глобального развития.
