О цивилизационной идентичности в Дальневосточных регионах

Заместитель директора Экспертно-аналитического центра Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) Дмитрий Шелест.

В России как основной части русской цивилизации всегда в той или иной форме обсуждался вопрос о цивилизационной идентичности включённых в Русский мир граждан и этносов. Ощущение принадлежности к цивилизации, фиксация её определённых модусов, трансляция тех или иных цивилизационных характеристик значимо для любого полиэтнического и многоконфессионального государства, включая и Россию. Причём на фоне глобальной перестройки всей человеческой цивилизации в XXI столетии этот вопрос становится значимым для всех стран или более обширных территорий, имеющих сложные внутренние общественные структуры, будь то Индия, Соединённые Штаты, арабский мир или латиноамериканская общность. Так что Российская Федерация не является исключением.

Если говорить схематично, то цивилизационная идентичность, как она видится большинству исследователей, предполагает существование определённой формы самосознания, охватывающую большую часть проживающего населения, соотношение с окружающими государствами и цивилизациями и, наконец, проекция компонентов идентичности в виде культурной экспансии. В этих рамках очевидны конкретные черты, присущие русской цивилизации, которые следует обсуждать без мессианского снобизма с одной стороны и без самоуничижительной рефлексии с другой. Соответственно, возникает первый вопрос: «Что даёт тот уровень единства, который объединяет множество людей проживающих на огромных территориях и значительном удалении друг от друга?» Ответ достаточно прост: «Во-первых, это русский язык, во-вторых, это историческая общность и, в третьих, но уже в меньшей степени географическая составляющая».

В указанных аспектах детальное описание русской цивилизационной идентичности давалось как отечественными, Ф. Достоевский и К. Леонтьев, Н. Бердяев и В. Лосский и др., так и зарубежными авторами А. Гакстхаузен, А. Тойнби, С. Уильямс, Д. Биллингтон.

На уровне самоидентификации это такие характерные черты как отзывчивость, приоритет духовных ценностей, правдолюбие, стойкость и храбрость, готовность к самопожертвованию. Подмеченные Достоевским противоречия в виде богоискательства и нигилизма, парадоксальное сочетание индивидуализма и соборности вместе со всем вышеназванным и формирует «загадочную русскую душу». Возможно, поэтому многих иностранцев удивляет с одной стороны гордость граждан РФ за отечество, а с другой достаточно прохладное отношение к государственным институтам.

На уровне взаимоотношений с другими нациями и цивилизациями отмечается готовность к перениманию иного опыта, одновременно – восприятие России как единого организма и, соответственно, готовность защищать страну при отсутствии проявлений агрессии на внешнем контуре. Системно государство и народ декларируют ценность мирного сосуществования. Как написал славянофил Константин Леонтьев более ста лет назад: «Велика Россия, да не сердита». Этому способствует и описание Русского мира в виде славянской и евразийской общностей. А уже из подобного восприятия вытекает интернационализм и живой интерес к другим странам и народам. В рамках международных отношений такое видение накладывается на малонаселённость страны, что выражается в тезисе: «Россия своих не сдаёт».

Вместе с этим Русский мир транслирует миру готовность к компромиссам, «всемирную отзывчивость», как выразился Достоевский, а также холистическое мировосприятие на уровне нации. Конечно, речь идёт о некой идеальной идентичности, на которую, как на географическую карту, уже накладываются социальные, экономические, политические, этнические и иные реалии. Специфика цивилизационного кода приобретает свои очертания в конкретных общественных связях. Такие социальные отношения не являются застывшей традицией, по крайней мере в чистом виде. Но, при постоянной трансформации государства и общества, названные черты цивилизационной идентичности оказывают непосредственное влияние на социальное развитие. Эти же свойства обладают огромной исторической инерцией и, даже изменяясь, способствуют консервации определённого «ядра» социально-исторического организма.

В свою очередь, говоря о цивилизационной идентичности, о кодах Русской цивилизации уместно задаться вопросами: «Насколько гомогенен Русский мир? На всех ли территориях «срабатывают» признаки русской цивилизации?» И, тем более интересен ответ на поставленные вопросы применительно к восточным регионам РФ – Тихоокеанской России.

«Наша сила в том, что нас мало», – замечает российский эрудит Анатолий Вассерман в отношении представителей русской цивилизации, обитающих на седьмой части земной поверхности. Подобное выражение применимо к жителям Дальнего Востока РФ вдвойне. И на бытовом уровне, и в рамках научных исследований отмечается разница между теми, кто называет себя дальневосточником и жителями западных регионов страны. Прежде всего, эта разница формируется в силу удалённости дальневосточных земель от более многолюдных территорий Российской Федерации, а это, как считается, формирует «островной синдром» у российских граждан в Дальневосточном федеральном округе (ДФО). Стоит отметить, что не меньшее, а может и большее влияние оказывает соседство российских окраин с Китаем, государствами Корейского полуострова и Японией, а также в целом с иной, неевропейской цивилизацией. Возможно поэтому даже российские граждане, проживающие в центральных регионах, но на малонаселённых территориях не склонны рассматривать свое местоположение как отдельное от России место. Поэтому такие качества как терпимость, готовность воспринимать чужой опыт у дальневосточников приобрели весьма прагматические очертания в контактах с государствами Северо-Восточной Азии (СВА). Другая сторона – это осознание своего отличия от ментальных практик азиатских цивилизаций и, как следствие, декларация особого «дальневосточного характера» в сравнении и с жителями центральной России, и населением СВА.

Другим важным фактором является история заселения дальневосточных земель. Прямое и косвенное государственное участие во времени Российский империи, а затем и в советский период в освоении территорий, строительстве инфраструктуры и защите удалённой части страны сформировало определённый набор ожиданий дальневосточников. Это вылилось в патерналистский настрой, который в какой-то мере сменился частной инициативой в начале XXI века. Такой подход объясняется тем, что у жителей Тихоокеанской России всегда идентифицировали себя как население удалённого от столицы форпоста. Это предполагает самопожертвование, упорство и готовность действовать в экстремальных ситуациях с одной стороны, а с другой, ожидание от государства компенсаций (материальных, прежде всего) за заботу о «государевых землях». Отсюда и критичное, но отстранённое отношение к властным институтам со стороны населения Тихоокеанской России после распада Советского Союза: ощущение «заброшенности» в 1990-е годы доминировало в восточных окраинах государства. Постепенно такие настроения сменились активным выражением своего волеизъявления в конце 2000-х, когда с одной стороны на дальневосточных рубежах люди заняли более активную жизненную позицию, а с другой по-прежнему ожидали системных шагов федерального центра в ДФО.

И если в 1990-х годах разница между дальневосточниками и населением центральных областей России носила характер противопоставления, то затем такие отличия стали восприниматься как значимые составляющие «русского характера». Примечательно, что интерес к региональной идентичности на территориях ДФО начал более зримо проявляться, в начале 2000-х годов по мере укрепления государственности и внятного формирования повестки со стороны общественных институтов и государства положений касательно определения русской цивилизации. В указанный период повышается интерес жителей Дальнего Востока РФ к краеведению и местному туризму, который увеличивается в 2010-х годах. К этому времени следует отметить и рост интереса дальневосточников к региональным и муниципальным выборам, обеспокоенность локальными экологическими проблемами.

Таким образом, можно сказать, что взгляды на состояние России и русской цивилизации в широком смысле этого слова вполне принимаются населением Тихоокеанской России. Оценивая себя как дальневосточников, жители ДФО в основном осознают себя как составляющую Русского мира. В то же время, это понимание настолько же сильно, насколько Дальний Восток РФ в их картине мира вписывается в общее смысловое пространство Российской Федерации.