Эксперт ВЭФ: Геополитическая трансформация в Азии и значении для России
Заместитель директора Экспертно-аналитического центра Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) Дмитрий Шелест. |
По материалам сессии «Новая геополитика и политическая экономия Азии: возможности для России» IV Восточного экономического форума
В том виде, в котором глобальные мировые процессы виделись четверть века назад, глобализация уже не существует. В мире происходит многоуровневая трансформация, которая затрагивает и политические, и экономические процессы. Причем, азиатская часть планеты, возможно, более чем когда-либо ранее, начинает играть ведущую роль в переходе всей цивилизации в новое состояние.
Также очевидно, что значимость вопросов, связанных с экономической и политической стратегиями в Азии, достаточно велика в рамках российского внешнеполитического курса. Если говорить о росте азиатской составляющей во внешней политики и экономике, то подобный тезис доминирует с начала XXI века в практическом и теоретическом дискурсе международных отношений. Достаточно отметить, что количество научных публикаций, связанных с освещением проблематики тихоокеанских государств, а также Индии, превышает объем схожих текстов в отношении других регионов мира.
Поэтому кажется вполне естественным, что внимание к Тихоокеанской Азии со стороны участников Восточного экономического форума-2018 на сессиях демонстрировалось именно в рамках ожидания тектонических процессов развития экономических и политических изменений. В этом контексте модератор сессии «Новая геополитика и политическая экономия Азии: возможности для России» Тимофей Бордачев выдвинул тезис о необходимости политэкономического подхода в Восточной Азии как единого вектора развития.
Подобный вектор рассматривают и индийские специалисты, которые также предполагают необходимость пересмотра существующей концепции мироустройства. При этом позиция Нью-Дели в большей степени основывается не на двусторонних связях, а на формировании новых наднациональных институтов. Таким образом, взгляд Индии на пересмотр архитектуры межгосударственных отношений в Азии основывается на выработке новых регуляторных механизмов, которые будут принимать на себя страны-участницы наднациональных структур.
Следует отметить, что в целом экспертное сообщество фиксирует увеличение значимости России в азиатском регионе, которая рассматривается в большей степени с точки зрения военно-политической составляющей. В свою очередь экономическая активность Российской Федерации на Дальнем Востоке и усилия по продвижению деловых интересов в тихоокеанской Азии и Индии рассматриваются зарубежными экспертами положительно, однако в отношении перспектив делаются весьма осторожные оценки. При этом большинством исследователей-некитайцев оценивается прямой или косвенный рост присутствия России в Азии и как фактор стабилизации китайского присутствия на фоне снижения роли Соединенных Штатов в регионе.
Рассматривая заключения как российских, так и зарубежных специалистов в области региональных отношений, необходимо зафиксировать признание трансформации современного миропорядка. Одновременно с этим демонстрируется отсутствие четкого понимания относительно направления изменений миросистемы. Соответственно, подобное утверждение касается и генезиса международных отношений в Азии. Таким образом, можно утверждать, что прогнозная часть проблемы, касающейся геополитики и политической экономии в Азии, а также возможностей для России разработана либо в рамках субъективных пожеланий (Ким Чин Хен, Председатель НКО «Всемирный форум мира»), отдельных составляющих (Самир Саран, Президент Observer Research Foundation) или фиксации существующих тенденций (Лансин Сян, Федор Лукьянов).
Однако наряду с упомянутыми факторами следует принимать во внимание и кардинальные различия азиатских стран друг от друга. В качестве примера следует отметить цивилизационные различия между Индией и Китаем, религиозное деление стран с доминированием ислама в общественной и государственной жизни (Бруней, Индонезия, Малайзия и др.), буддизма (Лаос, Таиланд), индуизма (Индия, Непал) или светских, условно-светских устоев (Вьетнам, Китай). Также существует огромная разница в политическом, экономическом и военном потенциалах. Не менее значимым является влияние каждого из государств Азии в международных организациях, начиная от субрегиональных типа БИМСТЭК, региональных (АСЕАН) и всемирных (ВТО, ООН).
В этом ключе уместно вспомнить термин «глокализация», предусматривающий создание всеобъемлющих структур политического характера и обширных экономических связей на уровне тех или иных регионов мира при сохранении национально-культурной среды. В свою очередь в Северо-Восточной Азии (СВА) такие процессы предполагают создание достаточно автономной экономической системой, которая при сохранении связей за пределами региона, будет существовать на основе самодостаточного производства товаров и услуг, а также обеспечения безопасности и принятия политических решений.
В этом аспекте задача интеграции Дальнего Востока России в пространство Восточной Азии выглядит вполне оптимистично, если рассматривать в виде первого шага создание единой экономической системы СВА. Такой подход предполагает сочетание географических принципов в экономике и политическую настройку на государственном уровне к региональному взаимодействию. Участие Китая (как материкового, так и Тайваня), Монголии, государств Корейского полуострова, России и, при определенных условиях, Японии формирует регион, который способен генерировать значительный объем продукции и услуг. Естественно, подобный сценарий может выстраиваться при соответствующем объеме политических решений всех стран-участниц, направленных на формирование экономической среды СВА и Восточной Азии в целом.
Долгосрочный прогноз (15-20 лет) уместно рассматривать в рамках серии сценариев. В свою очередь, если исключить алармистские сценарии типа крупномасштабных региональных конфликтов или мировой войны, то грядущие политико-экономические процессы видятся следующим образом. Процессы формирования субрегиональных надгосударственных объединений будут более значимы, чем глобальное сотрудничество. При этом регионализация коснется и структур азиатских государств, когда руководство тех или иных районов страны будет более значимым, чем центр. Возможно, социальные институты (в том числе и религиозные) будут формировать параллельные управленческие структуры во всех направлениях государственной деятельности.
Но даже в такой отдаленной перспективе, говорить о снижении значимости Восточной Азии не стоит. Во-первых, в силу исторической инерции: сегодняшние процессы региональной интеграции только достигают своего пика и, соответственно, эта тенденция сохранится на последующие годы. Во-вторых, в силу того, что процессы геополитической трансформации в остальном мире пока отстают в скорости изменений в СВА и Восточной Азии в целом.